– Слушаю, государь!

à merveille
{ loc. adv. }
чудесно, великолепно, удивительно
Ici les objections se raniment. Le phénicien, à merveille! Le levantin, à la bonne heure! Même le patois, passe! Ce sont des langues qui ont appartenu à nations ou à des provinces; mais l'argot! (V. Hugo, Les Misérables.) — Здесь опять посыплются возражения. Финикийский, прекрасно! Левантийский, пусть так! Даже местный диалект - что поделаешь! Это языки или наречия, принадлежавшие народам или отдельным областям. Но арго!
- Prends cette bourse qui est sur la tablette, près de mon épée, vois-tu? - Je la tiens, Sire ... - À merveille. (A. Dumas, Les quarantecinq.) — - Возьми этот кошелек, что лежит вот там, возле моей шпаги на столике. - Да, я взял его, сир ... - Отлично.
Le premier mouvement a été pour avoir le cheval, puis je me suis dit que je n'étais pas assez riche pour mettre cinq mille francs à une fantaisie? et je resterai à pied. - C'est à merveille, Max! Mais savez-vous ce qu'il faut faire pour continuer sans encombre cette bonne voie? Il faut vous marier. (P. Mérimée, Arsène Guillot.) — В первую минуту мне захотелось купить эту лошадь, потом я подумал, что я не настолько богат, чтобы платить пять тысяч за причуду, когда я могу ходить пешком. - Это чудесно, Макс! Но знаете ли вы, что вам нужно сделать, чтобы без помех идти дальше по верному пути? Вам нужно жениться.

В январе смеркается рано. Улицы были уже погружены во мрак, когда Гренгуар вышел из Дворца Наступившая темнота была ему по душе; он спешил добраться до какой-нибудь сумрачной и пустынной улочки, чтобы поразмыслить там без помехи и дать философу наложить первую повязку на рану поэта. Впрочем, философия была сейчас его единственным прибежищем, ибо ему негде было переночевать. После блистательного провала его пьесы он не решался возвратиться в свое жилище на Складской улице, против Сенной пристани. Он уже не рассчитывал из вознаграждения за эпиталаму уплатить Гильому Ду-Сиру, откупщику городских сборов с торговцев скотом, квартирную плату за полгода, что составляло двенадцать парижских су, то есть ровно в двенадцать раз больше того, чем он обладал на этом свете, включая штаны, рубашку и шапку.